О нем уже написано несколько книг и посмертно снято несколько
фильмов. И написано, и снято будет еще немало. Михаил Евдокимов на
постсоветском пространстве — личность знаковая. Последний из могикан,
который не вписывался и не вписался бы никогда ни в один формат, идет
ли речь о культуре или политике. Все ипостаси, в которых он представал
перед современниками — с большой буквы. Артист. Певец. Губернатор.
Мужик.
Крестный отец
Однажды к одному уже знаменитому артисту пришел молодой человек
плотного телосложения и сказал, что хочет работать на эстраде.
Известный артист сообщил юноше, что к эстраде никакого отношения не
имеет, тем более к такому жанру, как пародия. Да и потом, этому надо
долго учиться, — сказал он. Молодой человек посмотрел на него грустными
глазами и сказал замечательную фразу: "Мне учиться не надо. Я и так все
умею”. Совершенно обалдевший от такого нахальства артист, вспомнил
вдруг, что в соседнем подъезде живет другой не менее известный артист
Роман Карцев. "Сейчас я приду к тебе с одним парнем”, — предупредил он
по телефону. И, взяв парня за руку, отвел к Мастеру... "Когда мы
выходили из подъезда, — вспоминает Валерий Золотухин, — молодой человек
уверенно сказал мне: "Вы увидите – я стану знаменитым”. И свое обещание
он выполнил.
Ровно через двенадцать лет Валерий Сергеевич узнал, что на первом
месте в рейтинге популярности Михаил Евдокимов — тот самый паренек с
Алтая. "В день рождения театра на Таганке, в апреле 2004 года, Михаил
Сергеевич крестил моего младшего сына Ваню, — с гордостью говорит
Золотухин. — А всего пару дней назад среди многочисленных фотографий,
заполнивших стены студии, мой Ваня узнал своего крестного отца”.
С девятью рублями в кармане
Родился Михаил Евдокимов в Новокузнецке, вырос в селе Верх-Обское
Алтайского края. В их семье было семеро детей. И жили они не так, чтобы
в достатке.
С малых лет он пел. В седьмом классе создал свой ансамбль, играл на
гитаре, был поющим барабанщиком. Потом Барнаульское культпросветучилище
и работа шлифовщиком на Барнаульском моторном заводе. Армию отслужил в
Нижнем Тагиле. В институте играл в КВН, был капитаном команды. А в 26
лет с девятью рублями в кармане приехал в первопрестольную.
Столица поначалу вроде бы его и не заметила. В 1981 году неудачно
поступал в Московское эстрадно-цирковое училище. Но уже через два года
был приглашен артистом разговорного жанра в Московскую областную
филармонию, затем — в Москонцерт. Участие в творческих конкурсах не
прошло незамеченным, и еще через год состоялся его дебют на телевидении
— в праздничной программе "Огонек”.
Настоящая известность пришла к Евдокимову после участия в "Аншлаге”.
Простой человек из народа покорил сердца миллионов, став бесспорным
мастером своего жанра. Он был единственным артистом, способным молча,
лишь переминаясь с ноги на ногу, заставить публику падать с кресел от
смеха. Это был человек-праздник. У многих людей он вызывал родственные
чувства: зрители просто принимали его за своего — настолько сердечными,
простыми и мудрыми были его герои, так похожие на персонажей Василия
Шукшина. А сам Евдокимов с детства был очарован творчеством Василия
Макаровича и боготворил его. Кстати, они были земляками: каких-нибудь
километров сорок разделяли их деревни между собой. Правда, сближала их
не столько география, сколько родство душ.
Сибирские пельмени
Звонок. "Слушаю вас”, — поглаживая усы, спрашивает Панкратов-Черный.
"Здравствуйте Александр Васильевич!” – сухо приветствуют его на том
конце провода голосом Брежнева. "Я аж весь позеленел, — вспоминает
актер. — Неужто, думаю, сам Леонид Ильич сподобился лично позвонить!”.
Тем временем генсек продолжал сообщать ему что-то крайне важное и
безотлагательное. Панкратова прошил холодный пот. Вдруг затянувшаяся
пауза… и раскатистый хохот: "Это я, Миша Евдокимов, ваш земляк!”.
"Можно себе представить, каков был мой последующий текст — понятно, что
на русский язык он не переводился. А Миша мне в ответ: "Приезжай на
пельмени. Мы с Галиной Николаевной тебя ждем”. Приезжаю. А где
пельмени? — говорю. — "Будем делать”. И мы лепили эти пельмени, Мишка
раскатывал тесто бутылкой. "А давай споем!” – неожиданно предложил он.
Я не пою, говорю. У меня и слуха нет. Я вообще человек не музыкальный.
Вот тут он мне и выдал: "А на хрена ж ты тогда на Алтае родился!?”. Мы
потом вместе долго-долго смеялись”.
”Матушка за сына на коленях молится.
Огонек лампады теплится и белеет лик Богородицы...”
Евдокимов очень любил эту песню. Александр Маршал и сейчас ее исполняет
на своих концертах. А случилась эта история, когда Михаил Сергеевич был
уже губернатором. Тогда, после тяжелейшей полостной операции Александр
лежал в реанимации госпиталя Вишневского. Никого из посетителей,
конечно, не пускали. Вдруг двери распахиваются и, набрасывая халат на
плечи, в палату входит Сергеич со своим заместителем. И первые его
слова такие: "Ну что, братка? Давай, что ли… за твое здоровье. У меня
все с собой”. Сдвигает со столика пузырьки с лекарствами, ставит пакет,
кусок сала… Они, конечно, пригубили. "А мне было настолько приятно! —
вспоминает Александр. — На душе как-то посветлело. И боль поутихла. К
изумлению врачей я быстро пошел на поправку...
А в прошлом году на Алтае, на концерте памяти Евдокимова, когда я
запел его любимую песню "Степной орел”, в небе над стадионом закружила
эта гордая птица. Публика ахнула. Я замер на мгновение. А орел не
улетал, пока я не допел. Это Миша, наверное, прилетел побыть с нами… и
благословил нас всех с небес”.
Все души сотканы для любви и тепла
Кто-то звал его Мишей, другие — Сергеичем, для кого-то он был Мишенька,
Мишаня. Но для каждого был человеком широкой души, с открытым и чутким
сердцем.
Говорят, дружба – понятие круглосуточное. И здесь ему равных не было.
Миша умел дружить. На него можно было положиться во всем. А друзья
отвечали ему тем же. Его всегда окружали честные, искренние и
бескорыстные люди. Он умел собирать друзей и делал это талантливо. А
приезжали к нему со всей уголков страны. Это немыслимо, но у него на
всех находилось время.
"И все же души сотканы для любви и тепла", – говорил сам Евдокимов. И
тот, кто хоть раз попадал под обаяние Михаила Сергеевича, знает, что
после общения с ним человек становился светлее душой, а в помышлениях
добрее. Такой была его энергетика: очищала душу, успокаивала сердце,
делала человека лучше.
Каким образом он умел заглядывать в душу к человеку? Это навсегда
останется тайной. Но его душа всегда болела за близких, друзей, за
своих земляков. Про доброту и щедрость Евдокимова ходили легенды.
Многим он бескорыстно помогал, но не афишировал это никогда. Для
друга-сокурстника мог снять с себя последний костюм. Другому — отдать
пальто. При этом сам ходил в каком-то синтетическом полушубке. Отдавал,
а потом уже думал о себе. В сельском Доме культуры заново перекрыл
крышу, а на улице положил асфальт. И все — за свои деньги. Будучи
губернатором края, одному сельчанину подарил мотоцикл, другому –
комбайн. Чувство хозяина у Евдокимова было развито еще с детских лет.
"Мой край для меня – это Родина, а родина – это Алтай”
Вот он — в наскоро наброшенном на плечи овчинном тулупе. Здесь —
обнимает прекрасного белого скакуна. А там, на слегка выцветших снимках
– он в простой деревенской косоворотке обнимается с односельчанами… у
старой церкви, на речке с удочкой или с друзьями после финального матча
со сборной командой звезд советского футбола и хоккея. Фотография за
фотографией – калейдоскоп мгновений жизни. И везде – доброе, открытое,
улыбающееся лицо с веселыми и светящимися любовью глазами. Любовью в
жизни, к людям.
А с каким благоговением, с какой искренней нежностью он относился к
природе, к красоте родного края. И как пронзительно звучат сегодня
слова его песни:
Мама, отец и родня там окрестили меня.
Даже молитва слышней там — среди русских полей.
"Мы были очень дружны с Мишей. Да и корни у нас общие – мы оба
сибиряки: он — с Алтая, я – из Забайкалья, — вспоминает его близкий
друг, народный артист России Александр Михайлов. — Было в нем что-то
былинное, какая-то мощь богатырская, он был сильный, спортивный
человек. Но, одновременно, он был тонкий и ранимый. И вот это сочетание
в нем меня всегда потрясало. В жизни не забуду один эпизод. Село
Верх-Обское — уникальное, божественное, невероятной красоты место — вся
деревня в березовых рощах. Едем в аэропорт. Вдруг останавливаемся. Он
подходит к березе, обнимает ее. А уже опаздываем — самолет, надо лететь
в Москву. А он: "Господи! Как я не хочу туда!”. Хотя знал, там работа,
там семья, там все. И, конечно, часто срывался сюда, в родные места”.
Как-то Евдокимов сказал: "Душе моей – тысяча лет". Вот в этом он
весь. Он очень хотел сделать мир лучше. Ему было крайне важно, чтобы
все вокруг было красиво, и чтобы хорошо было всем. "Эх, Россия,
окажись, на мечту похожая!” – и песней своей стремился воплотить свою
мечту. Пятнадцать лет назад в своем родном селе он построил стадион,
организовал уникальный культурно-спортивный фестиваль, который
односельчане назвали "Кубком Евдокимова”. Эта стало традицией. Дело
Евдокимова продолжает фонд, созданный его близкими и друзьями.
Ежегодно более 20000 человек по зову и велению сердца съезжаются в
это уникальное место. Народный артист и народный губернатор вновь
объединил людей — так, как он умел это при жизни. Вот такие они,
верх-обские.
"Его любят и помнят, потому что он — в сердцах и душах людских, —
убежден президент фонда Александр Михайлов. — Для меня он — живой.
Живой, потому что… настоящий!”.
Судоходная река свои воды не замедлит.
И пропажи мужика государство не заметит.
В государстве мужиков полегло уже немало.
Ну и что теперь с того — одного еще не стало…
Строчки эти написаны композитором и певцом Олегом Митяевым. Эту песню
он посвятил своему другу Михаилу Евдокимову, с которым они вместе
учились еще в ГИТИСе. "Я очень рассчитывал, что Миша приедет ко мне на
50-летие, — вспоминает Олег. — Ждал его очень. Но – увы... Подвел меня
Евдокимов”...
В некотором царстве, в некотором государстве жил да был хороший
человек. Сегодня его нет с нами. Но в это до сих пор не может поверить
никто.
